Под исчисления переработанной нефти, уже сползшей жидкокрисстальной полосой почти до границы шкалы, я свернул на ветку грубо уложенных плит, промял несколько метров жимолости, дико заросшей по краям бетонки, и въехал на растресканный всем этим солнцем, которое уже давно не опускалось ниже далеких гор…
…цвета гранитных плит подземки, забитой мясом и соскальзывающими с рельс электрическими сполохами, когда колеса поезда проворачиваются перед станцией, и ты стоишь во все широко внутрь глаза на эти отстреливающие куски стали, не долетающие и остывающие, оставляя не завершенным дуговой трек, и ты простраиваешь закрытыми глазами этот потенциальный вектор, или цель, возможного попадания …
…асфальтовый плац придорожной закусочной. Зеленая гофрированная жесть навеса над пыльной витриной, пулевая перфорация через водосток в пенобетон стены.
- Эй, есть кто? – Я закрыл за собой пыльную стеклянную дверь с полустершимся игуанами, кусающими друг другу хвосты. Медные индуистские трубки с цветными лохмотьями, подвешенные перед дверью, легко покачивались, задевая стертые округлые грани средним, уходящим в себя звоном, или проходили мимо по круговой траектории, отскакивая надтреснутым точечным звуком. Я поймал их в руку и остановил.
- Мне бы топлива и бухла! Плачу наличными! – Вообще то я не имею
привычки кричать в пустой бар сквозь звон придорожной горячей волны, предпочитая подойти к стойке, потереть задницей табурет, снять пыль пальцем со спутниковой фотографии штата в рамке на стене, усесться за столик, задрав ноги и, пересыпая сахар внутри стеклянного шара с наконечником, похожим на ветеринарную иглу, немного поиграть в пустыню, толкнуть глухое старинное радио у стены, пару раз кашлянуть и уже после этого стрелять.
Но, тем не менее, плетеная из скрученных алюминиевых полумесяцев, простыми ножницами по металлу срезанных с пустых к-кольных банок и нанизанных на хирургический шелк циновка колыхнулась, как туча мальков, когда ты стоишь на мостике в парке, роняя пепел уносящимся против течения потоком воздуха…
Карлик, точнее, сначала его нелепая ковбойская шляпа цветом синего под брюхом миномета в секунду глухоты после выстрела неба выползла из-за прилавка. Это когда я мысленно разглядывал уже седьмую от окна портретную фотографию, где чувак в оранжевом шахтерском шлеме, шириной улыбки чуть ль не во весь прямоугольник, целится из пустого дробовика в камеру. Я бы еще провел пальцем по частицам пыли, и стекло легко бы поддалось, треснув паутиной.
- Это моя телка, приятель. – Астма, которая не убивает. После войны, когда иприт уже признали ОВ, некоторым было поздно думать о нежной слизи, что позволяет назвать корову коровой, а сбитый по директории файл – багом, однако, мир был бы недостаточен без точек попадания. Читай – неудачников. Помню, видел кассету, старую, где показывали первые испытания ядерной. Веришь? Оборжался. Короче, распад, вспышка, гриб и несколько тысяч солдат как по команде поворачивают головы в сторону ядра. До сих пор не пойму, что это было. Возможно, шоу бизнес.
Для начала я подумал, что карлик просто выжил из ума, хотя, на этой трассе легкий маразм, возможно, лучшее средство от серых бесконечных пространств со вшрамленным поперек бетоном, несущим только ночью тяжелую технику, вливающую вибрацию под полотно дороги и под зеленое строение бара и заставляющую твой стакан игриво приподнимать нижний, немного оплавленный при сборке край.
Но потом я отпустил медные трубки, отозвавшиеся звоном и колыханием, и сделал шаг вперед. Карлик стянул шляпу, положил ее на стойку и выполз ближе, полосы свернутого металла волной сошлись за его спиной. Гибкий датчик, дрожащий у сонной артерии, чуть выше, под скулой. Значит, все-таки жертва.
- Я говорю, что это моя телка, чувак, ты посмотри внимательно, и поменьше похоти. - Прохрипел модулятор. Вторую руку парень держал глубже, за стойкой.
Действительно, в моем представленном варианте дробовик сжимала девушка, женщина лет тридцати. И желтая шахтерская каска с разбитым фонарем была для нее явно игрой.
Я улыбнулся и сделал шаг в его сторону. Грохот и звон стекла прокрутили меня на пол, доски и запах аммиака, наверняка их подвал облюбовали крысы, и пришлось заливать прямо из матовой пластиковой канистры, проходя струей по щелям в полу. Отвратительный и негуманный способ.
- Вы травили крыс аммиаком? – Я поднялся на ноги, сбивая опилки.
- Это моя телка, ты, отморозок! - Парень вышел из-за стойки, покачивая карабин в левой руке. Наклоняясь по полукольцу вперед, он двигался подобно примату, тяжело переставляя ноги в драных кроссовках. Согнувшись почти на девяносто. Его лицо вполне прокатило бы на утреннюю обложку какого-нибудь спортивного журнала, как лучшего пловца в категории до двадцати лет. Светлые грязные волосы свисали полосами в цвет сушеного кальмара.